По следам слияния высших судов. Первые попытки научно оценить результативность реформы
Мое внимание привлек доклад «Экономическое правосудие в Российской Федерации 2014‒2018 гг.», представленный на сайте Центра развития современного права. О нем вчера написал Коммерсантъ. По-моему это первая большая попытка с момента слияния ВС и ВАС на научном уровне оценить результативность проведенной реформы. Документ подготовлен группой исследователей из НИУ ВШЭ и Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) под руководством Андрея Кашанина.
Доклад оставляет двойственное впечатление.
С одной стороны, в нем отмечены позитивные тенденции после объединения высших судов, заключающиеся в «успешном переносе передовых наработок и позитивного опыта арбитражной системы в суды общей юрисдикции, а также общей активизации и повышении эффективности работы как Верховного Суда, так и всей судебной системы».
По мнению авторов доклада, арбитражная система стимулировала развитие электронного правосудия и транспарентности судопроизводства, а также оказала позитивное влияние на структурно-организационное реформирование судебной системы в целом. Вхождение в состав Верховного Суда РФ представителей ВАС «заметно оживило высшую судебную инстанцию по всем показателям», «изменило динамику и стилистику работы Верховного Суда РФ, что повлияло на коллег из иных Коллегий».
К примеру, по количеству рассмотренных жалоб, документов с обобщением практики, законодательных инициатив обновленный Верховный Суд РФ и его коллегии «демонстрируют сравнительно большую производительность и динамику, чем до реформы», причем нынешние цифры сравниваются с суммарными показателями ВАС и ВС. Как утверждают авторы, «сама по себе Судебная коллегия по экономическим спорам (СКЭС), обладая в два раза меньшим количеством судей, несопоставимо меньшим аппаратом и в принципе не располагая финансовыми ресурсами, превысила почти в 1,8 раза показатели ВАС РФ по рассмотрению поступающих жалоб (а с учетом надзорных жалоб ― в 1,9 раза), при этом сократив сроки их рассмотрения почти в 2 раза по сравнению с Президиумом ВАС[1]. Таким образом, заключают авторы, «результативность и доступность второй кассации превысила дореформенный уровень ВАС РФ», а «опасения в снижении доступности экономического правосудия не оправдались».
Отказа от правового наследия ВАС РФ также не произошло: «Верховным Судом РФ обеспечивается преемственность арбитражной практики», а «СКЭС опирается на подходы, ранее сформированные ВАС».
С другой стороны, авторы отмечают, что «в отличие от судов общей юрисдикции арбитражная система в результате реформы не получила дополнительного импульса для развития, и сегодня она в основном концентрируется на решении задач обеспечения надлежащего качества, сроков рассмотрения дел и единообразия практики на фоне невозможности увеличения численности судей и сотрудников аппарата, а также материальных и технологических ресурсов». Основную причину этого авторы видят в том, что лица, обладающие ключевыми полномочиями для инициации позитивных изменений в арбитражной системе, не несут прямой ответственности за ее состояние или же в ее интенсивном развитии не заинтересованы.
Среди главных проблем системы экономического правосудия на сегодня авторы отмечают:
— чрезмерную нагрузку на судей, составляющую сегодня в нижестоящих арбитражных судах в среднем 65,8 дела в месяц, а в наиболее загруженных — до 160,8 дела на судью. При этом по расчетным показателям для полноценного рассмотрения одного дела в арбитражном суде необходимо в среднем не менее 8–10 часов плюс 1–2 дня на изготовление решения, по факту же по первой инстанции при существующей нагрузке на каждое дело у судьи имеется только около 3 часов 40 минут, а в наиболее загруженных судах ― от 1,5 до 2,5 часов;
— недоступность надзорной инстанции по экономическим спорам («количество гражданских и экономических дел, рассмотренных Президиумом в надзорной инстанции, измеряется единицами, хотя количество поступающих надзорных жалоб существенно»). При этом «в 2017 г. не было рассмотрено ни одного [экономического] дела, а в 2018 г. ― лишь одно». Еще одно малоприятное последствие этого заключается в «неспособности обеспечивать обязательность позиций для нижестоящих судов», поскольку определения Судебных коллегий ВС, в отличие от постановлений Президиума, таким свойством не обладают;
— отсутствие динамики в развитии новых сервисов электронного правосудия. Как отмечают авторы, «на данный момент электронные сервисы арбитражного правосудия развиваются преимущественно в форме добавления дополнительного функционала в уже имеющиеся системы. При этом уже сейчас очевидны возможности и перспективы использования принципиально новых технологических решений. В любом случае при отсутствии своевременных новаций утрата электронными ресурсами арбитражей лидерского преимущества ― лишь вопрос времени»;
— возможно, одной из главных причин предыдущей проблемы является «недостаточно эффективное организационно-финансовое обеспечение судов» и «отсутствие ресурсов для развития». Причину такого положения дел авторы видят в качестве работы Судебного департамента, который «организован по модели органа государственного управления и обладает широким кругом дискреционных полномочий в отношении судов, но при этом в значительной степени автономен как от судов и органов судейского сообщества, так и от органов исполнительной власти, при минимальной регламентации его деятельности». В итоге после перехода от ВАС к Судебному департаменту функций финансирования «планирование бюджета арбитражной системы осуществляется на основе принципа минимально необходимой достаточности, при отсутствии перспектив выделения ресурсов для ускоренного развития»;
— наконец, серьезную проблему авторы видят в повышении качества судейского корпуса. В это понятие они вкладывают не только повышение квалификации судей и сотрудников аппарата, но и «внедрение современных технологий кадровой работы и оценки судов и судей», а также систему «контроля за конфликтами интересов и коррупционными рисками». Мировым стандартам сегодня отвечают лишь условия работы судей высших судов. Что же касается судов первого звена, то там «уровень нагрузки на судей, как правило, выше среднего по системе и превышает разумно допустимый, а уровень вознаграждения равен либо ниже среднего для квалифицированных профессий». Честно говоря, меня такие оценки слегка смутили: в родной мне Республике Коми, по ощущениям, судьи имеют более чем достойную зарплату, и стать судьей мечтают многие начинающие юристы. Другое дело — Москва с принципиально другим уровнем зарплат в целом, в то время как в судах они, наоборот, могут быть ниже в связи с отсутствием северных и районных коэффициентов. Впрочем, даже в таких условиях в первой инстанции можно найти настоящие жемчужины — об одном из таких судей портал недавно писал.
«Комплексной стратегии в части развития и дальнейшего повышения эффективности экономического правосудия нет», — заключают авторы, а «высокие показатели качества рассмотрения споров в значительной мере являются следствием использования большого запаса прочности и накопленного потенциала системы арбитражных судов, а также …экстраординарных усилий, реализуемых в “ручном режиме”».
По сделанным авторами выводам выходит, что качество правосудия в целом повышается, однако высший суд утрачивает необходимые стимулы и ресурсы для дальнейшего развития, что в будущем негативно может сказаться на этом самом качестве. Усугубляет ситуацию то, что правовых позиций, служащих маяком для нижестоящих инстанций, становится меньше, а усилий по повышению качества судейского корпуса в этих самых нижестоящих инстанциях, которые могли бы хоть как-то компенсировать это, не прибавляется.
Источник: https://zakon.ru