Дмитрий Морев
Объединение ВС и ВАС, привело к серьезным изменениям в структуре экономического правосудия, которое потеряло свою специализированную надзорную инстанцию, получив взамен — вторую кассацию (Судебная Коллегия по экономическим спорам).
Разные аспекты этих преобразований широко обсуждались, в том числе на Законе, однако с итоговыми выводами и оценками коллеги не спешат. Это понятно — новый формат правосудия по экономическим делам на уровне Верховного Суда по сути только начинает приобретать «свой стиль».
Два года работы слишком не большой срок. К тому же лаконичность процессуального законодательства (в части полномочий СКЭС) не позволят сразу же рассмотреть и реализовать, заложенный законодателем смысл и пределы деятельности «второй кассации».
Одно можно сказать определенно – СКЭС работает, в меру своих процессуальных возможностей формирует практику и выступает последней полноценной «специализированной экономической» инстанцией. Но она не является последней процессуальной инстанцией, над ней, как и над прочими Коллегиями ВС, стоит Президиум.
Активность Президиума в области экономического правосудия (то есть рассмотрение им арбитражных дел) – не высокая. В 2015 году их было — 4. В 2016 году — будет не намного больше.
Впечатление от экономического правосудия «в исполнении» Президиума ВС – двоякое. С одной стороны невысокое количество Постановлений Президиума по экономическим спорам – несколько удручает, поскольку именно эта – надзорная – инстанция обладает формальным правом определять практику применения и истолковывать правовые нормы. Однако с другой стороны – Президиум не специализированная экономическая инстанция и состоит из судей разных специализаций (за исключением руководителя СКЭС), что вызывает сомнения в понимании всеми членами Президиума специфики экономического правосудия.
Последние опасения, на мой взгляд, отчасти подтверждаются серией Постановлений Президиума ВС по вопросам, связанным с определением действительной стоимости доли участника при его выходе из общества (дела №№ А26-10817/2012; А26-10818/2012; А26-10819/2012)
Изучение этих Постановлений позволяет предположить о формировании Президиумом им двух правовых позиций (или квази-позиций). Первая – это принципиальное признание возможности уменьшения рыночной стоимости акций (как активов Общества, из которого выходит его участник) на понижающие коэффициенты; вторая — указание на то, что арбитражные суды, оценивая заключение экспертизы, не вправе игнорировать (или корректировать) её выводы, а в случае сомнений в правильности должны назначать повторное экспертное исследование.
Во всех этих делах «материальная» суть спора сводилась к возможности использования экспертом при определении рыночной стоимости акций понижающих коэффициентов. Но не в любом случае, а когда речь идет о выплате участнику стоимости его доли при выходе из общества.
Это очень специфический случай и связан он с реализацией права инвестора на оперативное получение адекватной стоимости его финансовых вложений (в данном случае — доли в уставном капитале). Применение в такой ситуации «понижающего коэффициента» (в связи с неконтрольным размером пакета), на мой взгляд, отражает устаревшие представления о финансовых вложениях (акциях/долях в УК) как способе приобретения корпоративного контроля над обществом-эмитентом (то есть в логике приватизации 90-х).
Приобретение акций и/или долей в УК еже давно не имеет доминирующей целью получение корпоративного контроля и направлено преимущественно на инвестиционное вложение средств в такие активы в расчете на дивиденды или перспективный рост их стоимости.
Учитывая эти цели, участник ООО (фактически портфельный инвестор) должен быть уверен, что он в любой момент сможет выйти из Общества и получить прогнозируемую рыночную стоимость его доли (без поправок на архаичные коэффициенты в отношении стоимости активов Общества). Что соответствует интересам оборота.
Позиция Президиума по процессуальной стороне этих споров («неприкосновенность» экспертного заключения) фактически лишает суды права оценивать выводы эксперта, ссылаясь на то, что экспертная деятельность – самостоятельная, профессиональная и специфическая сфера, основанная на своих принципах и методике.
Президиум, как мне кажется, не учел, что в сфере экономических споров экспертиза в определенных случаях затрагивает не только специальные технические аспекты, но и вопросы права, баланса интересов и экономического содержания спорного правоотношения. Именно в этих целях АПК РФ указывает, что никакие доказательства (включая заключения эксперта) не имеют для суда заранее установленной силы и подлежат оценке наряду с иными доказательствами (п. 4, 5 статьи 71 АПК РФ).
Ограничение судов в праве оценивать положения экспертного заключения, когда их методика входит в противоречие со смыслом правового регулирования и отдельными нормами права, не соответствует целям судебного производства (полноценная защита нарушенных прав), а также активной роли суда, на расширении которой в последнее время настаивает Пленум ВС (в частности, пункты 1,9 Постановления Пленума ВС №25 от 23.06.2015года).
Подход Президиума фактически превращает состязательное и непосредственное судебное разбирательство в техническую процедуру назначения экспертиз и «автоматического» признания их результатов.
В конечном итоге, подходы Президиума в этих делах к материальной и процессуальной составляющей спора, как мне кажется, входят в противоречие со спецификой соответствующих предпринимательских отношений. То есть их нельзя назвать ошибочными, но они не очень применимы к экономическим делам.
Конечно, изложенное выше – это личная точка зрения. Вполне возможно, что я, работая в основном в арбитражной системе, придаю слишком значительное внимание отдельным положениям Постановлений Президиума и вижеу то, чего нет. Но, боюсь, это особенность присуща всем «экономическим» юристам, которые привыкли искать ориентиры в применение материальных и процессуальных норм в актах высших судов. Так было при ВАС РФ, так есть сейчас (имею в виду Определения Экономический Коллегии).
Понимает ли это Президиум, осознает ли, что своими актами он фактически формирует практику, которую будут учитывать и суды, и стороны споров? Понимает ли ответственность, которая возникает в связи с этим? В этом, пожалуй, главный вопрос.
Для меня очевидными в этой ситуации являются следующие выводы.
Основное значение в вопросах единообразия должны иметь Определения СКЭС (как последней специализированной экономической инстанции). Президиум ВС должен быть, как и положено надзору, чрезвычайной инстанцией, чья деятельность направлена на устранение ошибок нижестоящих судов. Основным и важным направлением деятельность Президиума в области экономического правосудия должны оставаться его Обзоры практики (тематические и хронологические), которые выполняют нужную роль ориентиров для единообразия практики.
В нынешней процессуальной системе Верховного суда это, видимо, оптимальный вариант для экономического правосудия.